Поступая так, он старался только о том, чтобы был выдержан тон и не было явного противоречия самому себе, к тому же, нравственны или безнравственны его поступки сами по себе, и о том, произойдет ли от них
величайшее благо или величайший вред для Российской империи или для всего мира, он был совершенно равнодушен.
И если ты несчастлив, — а я знаю, что ты несчастлив, — подумай о том, что то, что предлагается тебе здесь, выдумано не мною, а есть плод духовных усилий всех высших, лучших умов и сердец человечества, и что в этом одном единственное средство избавиться тебе от твоего несчастья и получить
величайшее благо, доступное человеку в этой жизни.
Никому в голову не приходило, что те священники, которые воображают себе, что в виде хлеба и вина они едят тело и пьют кровь Христа, действительно едят тело и пьют кровь его, но не в кусочках и в вине, а тем, что не только соблазняют тех «малых сих», с которыми Христос отожествлял себя, но и лишают их
величайшего блага и подвергают жесточайшим мучениям, скрывая от людей то возвещение блага, которое он принес им.
Неточные совпадения
Человек древнего мира мог считать себя вправе пользоваться
благами мира сего в ущерб другим людям, заставляя их страдать поколениями, потому что он верил, что люди рождаются разной породы, черной и белой кости, Яфетова и Хамова отродья.
Величайшие мудрецы мира, учители человечества Платон, Аристотель не только оправдывали существование рабов и доказывали законность этого, но даже три века тому назад люди, писавшие о воображаемом обществе будущего, утопии, не могли представить себе его без рабов.
Нам дано ни с чем не сравнимое
благо жизни со всеми ее радостями. И мы говорим: мало радостей. Нам дают
величайшие радости жизни — общение с людьми мира, а мы говорим: я хочу отдельного
блага своего, своей семьи, своего народа.
Величайшее первое
благо — совсем
Не рождаться, второе, — родившись,
Умереть поскорей...
Это
величайший предрассудок, что рост народонаселения есть всегда
благо.
Свободная совесть есть
величайшее нравственное
благо и самое условие возможности нравственной жизни.
Человек иногда жертвует любовью, в которой видит
величайшую ценность и
благо, во имя ценности другого порядка, во имя сохранения особенным образом понятой свободы, во имя семейных привязанностей, во имя жалости к другим людям, страдающим от этой любви.
«В горной теснине приютился духан… В нем бойко торгует старый Аршак… У Аршака дочь красавица Като… У Като черные очи и доброе сердце. Ей жаль бедного сазандара, попавшегося на дороге. Она приводит его в духан и дает ему есть. Сазандар благодарит Като и желает ей доброго жениха. А гости в духане смотрят на Като и говорят: „Это добрая девушка. Взять ее к себе в дом — значит получить
благо, потому что доброе сердце жены —
величайшее богатство в доме Грузии“…»
Животная личность страдает. И эти-то страдания и облегчение их и составляют главный предмет деятельности любви. Животная личность, стремясь к
благу, стремится каждым дыханием к
величайшему злу — к смерти, предвидение которой нарушало всякое
благо личности. А чувство любви не только уничтожает этот страх, но влечет человека к последней жертве своего плотского существования для
блага других.
То, что так понимала и понимает жизнь большая половина человечества, — то, что
величайшие умы понимали жизнь так же, — то, что никак нельзя ее понимать иначе, нисколько не смущает их. Они так уверены в том, что все вопросы жизни, если не разрешаются самым удовлетворительным образом, то устраняются телефонами, оперетками, бактериологией, электрическим светом, робуритом и т. п., что мысль об отречении от
блага жизни личной представляется им только отголоском древнего невежества.
А так как положение в мире всех людей одинаково, и потому одинаково для всякого человека противоречие его стремления к своему личному
благу и сознания невозможности его, то одинаковы, по существу, и все определения истинного
блага и потому истинной жизни, открытые людям
величайшими умами человечества.
Так что вера в то, что одни люди — меньшинство — может устраивать жизнь большинства, то самое, что считается несомненнейшей истиной, такой истиной, во имя которой совершаются
величайшие злодеяния, есть только суеверие, деятельность же, основанная на этом суеверии, та политическая деятельность революционеров и правителей и их помощников, которая обыкновенно считается самым почтенным и важным делом, есть в сущности самая пустая, притом же и вредная человеческая деятельность, более всего другого препятствовавшая и препятствующая истинному
благу человечества.